Ихтиандр - Страница 49

— Спаси меня… — пронеслось где-то в глубине памяти доктора. — Сон какой-то странный… Остается только дождаться, совпадет ли генотип, что само по себе маловероятно, хотя я и жду этого уже столько времени, — подумал профессор.

Джеймс дал указание медсестре, и они пошли в лабораторию биологической совместимости.

— Кларес, у вас готов код прооперированного пациента М.?

— Одну минуту, доктор, — лаборант что-то дописывала в журнале, — пожалуйста, генетический шифр больного М. Идет полное совпадение кода человека и седьмого варианта мозга дельфина.

У Сальватора внутри что-то заныло. Столько времени бесплодных поисков и вот наконец-то!

Оба доктора восторженно переглянулись — предстояла невероятно сложная, но многообещающая но своим результатам операция.

— Джеймс, срочно досье мне на этого пациента.

Доктор Вейслин кивнул и выскочил из лаборатории. Вслед за ним вышел и сам профессор, направившийся в свой кабинет, расположенный здесь же, в операционном блоке № 1. Через несколько минут к нему уже стучался Вейслин.

— Пожалуйста профессор, взгляните, — проговорил ассистент, протягивая Сальватору досье. Де Аргенти молча взял папку…

...

КАРЛОС МЕНЕС, 1907 ГОДА РОЖДЕНИЯ.

Окончил военно-морское училище, звание: капитан-лейтенант. Смел, находчив, в сложной военной обстановке предпочитает наступательную тактику оборонительной…»

Сальватор вспомнил волевое лицо офицера…

...

«Тип высшей нервной деятельности — холерик, семейное положение — холост, родители: отец — офицер военно-морского флота, погиб при исполнении служебных обязанностей; мать — умерла после родов; особые связи — кузен отца Фернандо Анис — член парламента. Травма получена во время военных маневров флота. Лабораторные данные:, группа крови A(II), резус-фактор (+). биохимические показатели в пределах нормы, генотип — полное совпадение по седьмому варианту генотипа мозга дельфина с шифром «2СВН 777».

Лоб Сальватора покрылся испариной от волнения. Он положил папку на стол, и, достав платок, протер глаза и лоб. Такого напряжения он уже давно не испытывал — что-то подобное он ощущал в тот момент, когда они втроем искали пропавшего в океане Ихтиандра… Профессор встал и заходил по кабинету.

— Единственный минус здесь — дядя, член парламента, — произнес Джеймс, — в остальном это идеальный вариант для нашей работы.

Вейслин посмотрел на де Аргенти. Сальватор остановился у окна и некоторое время что-то внимательно изучал на улице. Казалось, что изучал… На самом деле Сальватор напряженно думал — и об этом знал его ассистент, изучивший профессора за время совместной работы. Он не ошибался — в следующее мгновение Сальватор проговорил:

— Я уже однажды имел дело с нашим правосудием, которое закончилось весьма плачевно для моей персоны и карьеры… Но вариант действительно идеальный, и его упускать нельзя.

— Скажите, профессор, а с чем был связан тот неприятный для вашей карьеры момент? — Вейслин в упор смотрел на Сальватора, и тот с трудом выдержал этот внимательный взгляд.

— Я расскажу тебе, Джеймс, как-нибудь эту историю, но не сегодня. Сейчас необходимо думать о главном.

— Хорошо, но вы уже во второй раз уходите от ответа… А что касается этого офицера… нам нужно его оперировать… Этот невероятный факт совпадения параметров может не повториться в нашей жизни. И в конце ее мы будем жалеть об этом… Я сделаю все, чтобы его никто не искал.

Сальватор уже не раз убеждался в том, что слова Вейслина не расходились с делами, и верил ему полностью. Он вспомнил об Ихтиандре…

— Может быть, рассказать о нем?.. Нет, пожалуй, не стоит.

В который раз профессор поймал себя на мысли, что что-то останавливает его…

— Джеймс, готовь больного к операции, — медленно произнес де Аргенти, — пожалуй, не нужно больше терять времени.

В этот момент вошел второй хирург — Сандро:

— Господин профессор, пациент М. умирает, нужно что-то предпринимать.

Сальватор встал:

— Оперируем!

Операция закончилась поздно вечером. Уставшие хирурги молча повалились в кресла.

— Джеймс, ты иди отдыхай, твоя очередь завтра, а сегодня подежурим мы.

В последнее время Сальватор спал мало и хорошо переносил долгие часы дежурства. Ночь проходила спокойно, приборы фиксировали допустимые показатели. Доверяя ассистенту, профессор все же сам контролировал состояние больного. Сальватор не один раз до этого анализировал свою идею, но только сейчас стал понимать, — какую ответственность взял на себя, выполнив эту операцию. Где-то в душе шевельнулось чувство жалости к человеку, лежавшему перед ним без сознания…

— Но он же умирал!

— Ну и пусть бы умер — это естественный процесс, — говорила его совесть, — а сейчас, если выживет… Видишь ли, куда замахнулся — политика… Хочешь миролюбия… А если это только твои иллюзии… и из него получится какой-нибудь монстр? — вздохнув, Сальватор внимательно посмотрел на очередную ЭЭГ.

— Как странно… Электроэнцефалограмма здорового человека… Пациент находится в обычном для послеоперационного периода состоянии.

— Интересно, когда очнется, каким он будет? — Сальватор в который раз рассуждал о взаимоотношениях философских категорий «теории» и «практики». — Сделать-то сделал, а вот кого?

Осмотрев больного внимательно и не найдя причин для беспокойства, он вышел, положившись на своего ассистента. Де Аргенти вспомнил свои сомнения перед операцией у мальчика-Ихтиандра, а потом сон, приснившийся предыдущей ночью.